О Сергее Жигунове писать скучно. Не верите?
Объясняемся. Всякий журналистский материал хорош, когда в нем есть или конфликт, или противостояние, или несовпадение. Тогда возникает качество драматургии, которое и позволяет наслаждаться работой над статьей. А у Жигунова все хорошо, везде успех, и в кино он играет почти себя. Скучно, согласитесь, в наше-то время сочинять очерк о том, у кого все О.К. Этакий вариант восточнославянской мечты. Человек, всего добивающийся сам.
Потому я сознательно провоцирую себя, дабы с блеском и опровергнуть. Итак...
О Сергее Жигунове писать скучно. Но непросто... Сначала надо “поймать” Сергея Викторовича по телефону, что не так-то легко при его катастрофической занятости. Потом, условившись о встрече, прийти в Киноцентр, где в маленьком зале среди коробок с фильмами и беспорядочно расставленных кресел вести беседу, многократно прерываясь. Потом, как уважающий себя журналист, все повторить еще раз. Я не жалуюсь - это моя профессия. Как не жалуется ни на что и Сергей Жигунов, хотя мне очень хотелось услышать что-нибудь в этом роде. (Каюсь, специально к нему приставал, стараясь “спровоцировать”, но...) Не жалуется... Наверное, потому, что всего добивался и добивается сам и состояние успеха воспринимает как результат своих усилий, а не как данность - то, что жизнь обязана ему предоставить.
С. Жигунов: “В школе я был страшным хулиганом. То есть до прилежания мне было, как до луны. Основная оценка - трояк. Это норма. По математике двойка была всегда. Дрался...” Скучно пересказывать его биографию. Мало у нас хороших людей вышло из хулиганов? Да почти все. Он сам - из ростовских. Первая в жизни книга, прочитанная им, была типично хулиганской - по истории Древней Греции. Нет бы, как нормальному ребенку, начать с “Судьбы барабанщика”. После нее “...застрял” очень сильно и хотел быть археологом. Читал только специальную литературу, вплоть до сугубо научной. Дедушка преподавал историю, у него много было книг. Я “добуквенно” знал историю Древней Греции, Древнего Рима. Дотошно въедался”.
Типичное детство ослушника: вместо уроков - киношка, а потом допоздна претворение в жизнь кинореалий. Тогда на экранах была огромная серия фильмов про индейцев. Мальчишки ходили смотреть их по нескольку раз, “изучая” системы луков и стрел, крепление перьев на голове и так далее. Помню это и по себе: мы с Жигуновым почти ровесники. Результат “разлагающего” воздействия кино про индейцев: “Я все время стрелял из лука. Это было хобби: бить воробьев из лука. Попасть невозможно, но очень азартно. Нет, это хорошее было кино - там все было ясно: слабые и сильные, добрые и злые, благородные и подлые, пьющие виски из горла. Было понятно, как должны выглядеть хорошие и как плохие”. Мало у нас хороших людей вышло из хулиганов? Из тех, кто не вписывается в регламентирующие рамки педагогических формул... Банальное начало незаурядной биографии. В школе меня учили, что человек есть продукт среды, и я впитывал тогда этот тогда вульгарный материализм некритично. Понимание того, что далеко не только воздействием обстоятельств определяется личность, пришло позже”.
Например, у Жигунова был серьезный повод на всю жизнь стать неудачником, нытиком. Это когда его выгнали из театрального училища. Педагогам не понравилось, что он пишет стихи. Пишет серьезно, уделяя этому достаточно много времени и сил. Мол, зачем ты сюда пришел - иди в литературный. А ему было всего семнадцать... Он просто не мог не писать. В МГУ уже шел спектакль по пьесе Шварца, где было много Сережиных песен. Все это знали, но многим не нравился сам факт. Песни-то нравились. А тут еще ранение на съемках. Не сдал несколько предметов - тяжело болел.
С. Жигунов: “И мой курс сказал, что мне не надо заниматься этой профессией. Был такой Совет курса, который решал всю мою дальнейшую судьбу и решил, что мне не надо быть артистом. Совсем. Меня просто выгнали. Они как бы ходатайствовали перед ректоратом о том, что я недостоин звания студента, ну и так далее...” И это был удар. Который мог сломить. Но закалил. Сергей вернулся в Ростов. Год проработал в ТЮЗе. Играл каких-то мальчишек, заполнял массовки, в сказках кого-то представлял. Не обошлось и без упоминаний уже “Судьбы барабанщика”.
Вернулся через год в Москву, в то же Щукинское училище. Восстановился и с другим курсом закончил. “С боями”. За дипломом ездила мама - сам получать не стал...”
Где они, те, кто изгонял будущего всесоюзного гардемарина??? Что-то не встречаются их фамилии в рейтингах актерской популярности.
Потом... потом было то, что именуют не совсем точно успехом, ибо успех сам по себе - категория постфактума. Главное в нем - сумма усилий плюс удача, редко бывающая случайной.
О том, чем столь обостренно интересуется большинство,- о личной жизни в случае с Жигуновым писать вообще скучно. Ну что это за звезда, что это за популярный артист, у которого счастливая семья и ни одного развода? Нетипично. И посмаковать всезнающее в приватной беседе нечего. Увы.
С. Жигунов: “На самом деле не очень люблю рассказывать про свою личную жизнь. И не хотел бы, чтобы это стало предметом общественного достояния. Хотя... Вот уже и телевидение “допустил” в свою квартиру. Но они так настаивали - очень сильно!
У меня есть жена и две дочки - вторая родилась совсем недавно. Очень хорошая, толстая такая Машка. Старшую зовут Настя. Жена - Вера, она актриса. Хорошая, умная женщина, красивая. Я ее очень люблю и уважаю. Она - очень большая часть моей жизни. Хотя ей, к сожалению, достается мало внимания в последнее время. Она все понимает - но, по-моему, ее терпение на исходе. Я боюсь, что на исходе. А остановиться трудно.
Она помнит другие времена, когда я был очень молодой и очень нахальный. Я говорил: Вера, будет время - будет много денег и славы. Она смеялась... Теперь есть и то, и другое, но очень грустно, что за это я должен отдавать большую часть своего времени”.
Занятость, занятость... Да чем же - спросите вы меня, который все вокруг да около, - чем же он занят больше других популярных актеров?”
Есть такое слово: продюсер. В наших словарях его определяют как свойственное только кинематографу буржуазному. Еще бы! Ведь оно относится к человеку, который ФИНАНСИРУЕТ картину. К счастью, в жизни нам все же удалось “оторваться” от наших словарей. И потому Сергея Жигунова я смело могу назвать продюсером. Впрочем, он и сам о себе это знает.
В прошлом году при Всесоюзном киноцентре возникло объединение “Шанс”, которое и возглавляет Сергей. То, чем оно занимается, ради чего создавалось, точнее всего было бы назвать продюсерством. Работа “на посту” директора “Шанса” и уворовывает у Жигунова львиную долю времени.
В Голливуде, например, популярные актеры один за одним становятся продюсерами. Явление на уровне бытового. У нас же не без предрассудка: художника деньги интересовать не должны. Почему? Я не защищаю Сергея - он в этом не нуждается. Но слова недоумения по этому поводу и даже обиды слышать приходилось. Объединение работает успешно - и слава Богу. При этом Жигунов успевает еще и сниматься - огромное ему спасибо от всех зрителей, и в особенности от поклонниц.
Они его - статного, стройного, ловкого, обаятельного - любят. Особенно после “судьбоносного” для многих девчонок и мальчишек сериала “Гардемаринов”. Всего же в свои двадцать восемь он сыграл в двух десятках фильмов. Хотя о киноработах Жигунова писать скучно - сколько уж раз мучили собратья-журналисты любимца публики вопросами типа “Ваша любимая роль?” или “Кого бы вам хотелось сыграть?”. Ведь мы, как сороки, - на яркое летим. На признание.
А вот после первой роли - гусара в пятисерийной “Клятвенной записи” - никто за интервью не пришел. Хотя Сергей сыграл в той исторической картине, по сути, всю кавалерию. Он тогда еще был студентом. В коридоре училища его как-то и “отловили”. Много играл в эпизодах. Кавалерист - служил в кавалерийском полку. Следовательно - “желательный” актер, когда по роли нужно в седле скакать.
Кстати, то, что продюсерское объединение называется “Шанс” - не случайно. Снимаясь в картине с таким названием, Жигунов женился, да к тому же счастливо. Наверное, решил, что само это слово приносит с собой удачу, и нет смысла рисковать делом, давая ему непроверенное имя.
Понимаю, для зрителей все, что было до “Гардемаринов”, - прелюдия, не стоящая большого внимания. Тогда извольте - они самые.
С. Жигунов: “На Гардемаринов” я попал с самого начала. Шевельков присоединился, когда уже шли съемки. Вместо Харатьяна должен был играть Юра Мороз. И он начал было сниматься... Очень красивый человек. А на пленке выглядит - красавец просто. Девочки с ума бы сошли. Но ушел в режиссуру.
…Я потом смотрел фильм - нет, с подобной отдачей больше никогда не работал. И еще точное попадание в артистов. Бывает такое, к счастью. Вот тогда что-то происходит. ...Там все-таки есть загадка какая-то. Что-то произошло...”
Как это ни кажется странным, но феноменальный успех фильму предрекал Михаил Боярский. Видимо, сказался опыт. Как-никак суперзвезда, хотя на съемках по-мальчишески обижался, когда мы его называли по имени-отчеству Михаилом Сергеевичем.
“Обвальный” - так принято теперь говорить - успех картины разбирали многократно. Лучше - о вторых “Гардемаринах”, которые теперь уже “Виват”.
С. Жигунов: “Я там - очень мужественный. Мы все - немного подросшие. Я очень жестко играю. Убиваю много людей. Сам становлюсь жестче, потому что мне хочется еще больше походить на мужчину, может быть, больше, чем я на самом деле есть. Опять же потому, что я хочу зрителя увлечь “туда”. Сказать: ребята, вот такие они, настоящие мужики. Пусть хотят быть такими, как герои Коли Караченцова, а не Юры Шатунова”.
На экранах остается итог - роль. Все, что стояло на пути к ней, - “невидимые миру слезы”. Оно и не должно интересовать зрителя. Результат - единственное, что подлежит оценке. Но бывают случаи, когда “предэкранное” существование артиста значит едва ли не больше по своему напряжению, накалу. Часто это помогает открыть не артиста даже, а человека. Хотя разделение в принципе невозможно, ибо, кроме себя самого у актера ничего нет. “Этим” он работает.
“Подземелье ведьм”. У Сергея Жигунова - главная роль. Офицер космического десанта. В этой сказке на научно-фантастическую тему, придуманной Киром Булычевым, он - добрый, с чувством юмора супермен, на которого приятно смотреть. На презентации фильма вместе с Дмитрием Харатьяном (который в фильме не снимался) они стояли на сцене заполненного подростками зала Киноцентра, и все наслаждались их легкой импровизацией, добрым подтруниванием друг другом....
Обманчивая легкость жизни в кино. Роль стоила Сергею “диких трудов”. Почти год он не расставался со штангой. Качался. За восемь месяцев набрал 12 килограммов мышц.
С. Жигунов: “Это кровь и пот. Я качался все время, пока снималась картина “Поездка в Висбаден”, Каждый день по четыре часа, это помимо десяти часов съемок. От кадра к кадру. Часто со штангой на площадку так и приходил. Пока на мне не стали фраки лопаться.
Взялся бы я второй раз за такое? Не уверен, что смог бы. Это что-то страшное”.
Но Юрий Мороз вариант “советского Сталлоне” из картины снял. И зрители никогда не увидят, например, как Сергей разбегаясь, вставал, как на шест, на конец копья и сбивал ударом ноги человека с лошади. Падали оба: лошадь и всадник. Такой силы это был удар.
С. Жигунов: “Я пахал как лошадь”. Но режиссер снимал кино “про другое”. И то, что было наработано таким трудом, оказалось как бы не до конца востребованным. Жалеет Жигунов? Нет. Кстати, если бы его друзья - спортсмены сами не видели Сергея после этого “спортмарафона” - никогда бы не поверили, что такое возможно...”
Так, получается портрет положительного героя? Я предупреждал, что будет скучно!
Но, наверное, нет ничего скучнее, чем быть назидательным. А именно таким я сейчас и буду.
Мне очень хочется, чтобы мальчишки ему подражали. Не только экранному образу, имиджу гардемарина и супермена, но и живому Сергею Жигунову, который - человек поступка. Который добивается того, чего хочет, полагаясь на себя. Который сам себя сделал!
Пластичный, высокий - он удивительно уютно выглядит в окружении пленок, дел, связанных с нескончаемыми проблемами “Шанса”. Лохматый - это для “Виват, гардемарины”, - абсолютно не похож на себя в “Подземелье”, корректный, улыбчивый - приковывает взгляд. Говорит, что на работе бывает иногда и суровым. Не очень верю. Видимо, и суровость его основана на внутреннем благородстве, которого так не хватает в атмосфере наших дней. Его пафос - мужской.
С. Жигунов: “Я живу ради дела. Оно может быть любимым. Это абстрактная такая настроенность. Это нормально, наверное, это мужская форма жизни”. Пацаны играют во что-то всегда. В Штирлица, в “неуловимых”. Сейчас вот в “гардемаринов”. И меня радует, что у одного из прообразов их игр лицо Сергея Жигунова. Директор преуспевающего предприятия (по - “ихнему” - фирмы), популярнейший киноактер... С неба не свалилось.
Я был полный шалопай всегда. Думаю, как же так случилось, что я оказался в состоянии заниматься организацией труда других людей? Я не совсем понимаю, как это со мной произошло, потому что я и собой-то некоторое время назад руководить не мог”
“Я - для пацанов”, - говорит он. Для пацанов. Это - во всем. Во время съемок актерам часто красят глаза. На “Подземелье” Жигунову режиссер заламывал руку и красил сам. Да, профессия. Но что тут поделаешь, если в нем все восстает! Он - антифеминизированная личность. Мальчишки! Берите с него пример.
В разговоре Сергей ни с того ни с сего сказал фразу, которой мне хочется закончить этот материал. Она так, вроде ни о чем. Но, рискуя показаться скучным, все же посоветую: внимательно ее прочитайте. Внимательно. Может быть, это ключ к тому, чтобы понять в Жигунове то, что словами не выразить. “Тяжело, когда лошади падают. Где-то подсознательно понимаешь, что артист упал - встал и пошел. Лошадь упала- ударилась. Она же бессознательно. Бессловесная тварь. Ее заставили, подсекли, дернули за ногу.
Тяжело, когда лошади падают...”
Валерий Стольников. “СМ”. №6, июнь, 1991 г.
Источник: http://marik182.narod.ru