...Из дождливой промозглости осеннего дня в метро спешили двое - Режиссер и журналистка. Не испытывающий особого пристрастия к общению с прессой, Режиссер был доволен, что интервью уже позади, а журналистка, в свою очередь, счастлива, что наградой за неблагодарный труд иногда бывают подобные встречи...
“Обережно, двері зачиняються”... Печальный человек в длинном плаще исчез за дверью вагона. А его попутчики даже не подозревали, что рядом - известный кинорежиссер, фильмы которого куда популярнее его самого. “Будьте готовы, ваше высочество!”, “Груз без маркировки”, “Год Теленка”, “Грешник”, “Допинг для ангелов”, “Карусель”, “Сердца трех” и, наконец, последняя работа - 26-серийный телефильм (“Не сериал!”- подчеркивает Режиссер) “Графиня де Монсоро”. “Он очень нетипичный киношник”, - в один голос говорили о Владимире Попкове все, кого я “привлекла” к процессу подготовки интервью. Несмотря на полное пренебрежение к саморекламе, Владимир Михайлович не скромничает там, где необходимо похвалить себя, но не доводит это до комизма. Знает людей. Вполне самодостаточен. Возможно, поэтому всегда позволял себе роскошь быть “белой вороной”, не примыкая к каким-либо “кланам”.
- Когда мы со вторым режиссером фильма “Сердца трех” обсуждали кандидатуры исполнителей главных ролей, я сказал ей: “Гардемаринов” не предлагать!” (Они были как раз на пике популярности.) Захотелось пойти от противного: снять актеров с породистыми лицами, однако не очень популярных. Но оказалось, что с хорошими мужиками - тем более с американскими типажами - в стране напряженка (золотые слова! - Авт.). Мы перепробовали кучу народа, но закончилось все, как вам известно, Сергеем Жигуновым и Владимиром Шевельковым. Надо сказать, при всей своей деловитости и сложности Сергей Викторович довольно романтичный человек, с детства влюбленный в Дюма, Лондона, Ремарка. Поэтому первое, что он сказал, приехав на пробы: “Я всю жизнь мечтал поставить “Сердца трех” и чуть не сошел с ума от зависти, когда узнал об этих съемках!” Тут же он попросил снять Харатьяна (они тогда еще дружили) - пришлось взять Диму в эпизод (“Сердца трех-2”) на роль летчика. Кстати, Жигунов до сих пор не расстался с мыслью снять продолжение этой истории, хотя фабула романа уже исчерпана. На съемках “Монсоро” он все время возвращался к этой теме, мечтал экранизировать “Три мушкетера” Дюма и “Три товарища” Ремарка. Сейчас увлекся идеей постановки романа Дюма “Сорок пять”. Если у него это получится, надеюсь на свое скромное участие.
- До меня картина уже полгода находилась в подготовительном периоде. Работал над ней приятель Жигунова, его ровесник, известный актер. А когда Сергей Викторович понял, что он “не потянет”, то позвонил мне. В его положении нужен был человек с репутацией профессионала и производственника. Когда я приехал, многие актеры были уже утверждены. Бюсси играл актер Виктюка, я же настоял на Саше Домогарове, которого отверг предыдущий режиссер, отстоял Женю Дворжецкого, Лешу Горбунова. Хотя сыграть Шико хотели очень многие (Угольников и др.), я говорил об этой роли и с Леонидом Филатовым, но он тогда уже болел. Поначалу Жигунов был категорически против Горбунова: “Я обожаю Лешу, фильм “Груз без маркировки”, но при чем тут Шико?!” Пришлось долго убеждать его, что шут - главный идеолог, король короля...
В отличие от Сергея Викторовича, я не был поклонником Дюма даже в детстве. Как вы помните, сам по себе роман “Графиня де Монсоро” - очень рыхлый и скучный. Прочитав сценарий, я пришел в ужас: он был еще хуже. Поэтому я поставил Жигунову свои условия: мой оператор (Павел Небера), мой композитор (Олег Кива) плюс - переписываем сценарий. Он пошел на это, но потребовал не сдвигать график съемок (сценарий был закончен, когда мы уже отсняли серий десять). И, конечно, я не был согласен с кандидатурой актрисы на главную женскую роль. Дошло до того, что я уже хотел уходить из картины. В итоге пришлось полностью поменять концепцию замысла. Мне всегда нужна внутренняя точка отсчета, которую зритель, возможно, и не уловит. Когда она найдена, все остальное - дело техники. В данном случае я понял, почему погибли Бюсси и Монсоро: они - “лишние” люди. Бюсси - последний рыцарь Франции, а Монсоро - первый буржуа, собственник, рожденный раньше своего времени. Диана же получилась как бы ангелом смерти, ускорившим их гибель. В картине, как мне кажется, появился социальный смысл. Поэтому у нас такие прохладные сцены любви. Было снято много материала, прежде чем мне в голову пришла эта идея. Другого пути у меня не было...
Еще одна трудность - обилие в романе описаний и монологов, которые нужно было перевести в действие. Это достигалось всякими уловками: ложными интригами и намеками, поддерживающими интерес зрителя. Мы работали на износ, в экстремальных временных рамках - 200-300 полезных метров в день (в советские времена - не более 50, а в труднопостановочных картинах и того меньше). Бывали курьезные случаи, поскольку таким разгильдяям, как Дворжецкий и Горбунов (смеется), мне иногда приходилось суфлировать, стоя за камерой. Чего не скажешь о Юрии Беляеве (Монсоро), который всегда знал текст безукоризненно.
У продюсера были жесткие обязательства перед РТР, а показ уже два раза переносился. Были задействованы такие силы, что о творчестве речь уже не шла - нужно было быстрее сдать картину. Никто не рассчитывал, что съемки затянутся на три года - Жигунов вообще наивно полагал, что справимся года за полтора. Порой мне даже некогда было переснимать. В результате - некая “скороговорка” в финале, в которой я, конечно, не виноват.
Источник: http://today.viaduk.net/todayol.nsf/0/6c8385ffd9d96af6c22566a30053a6ff?OpenDocument